РАИЛЕТ

Разговоры закончились, и настала пора Раилету продемонстрировать хассу свои «таланты». Эльф, грея сознание надеждой, что, оставшись довольным стараниями своего пленника, мужчина несколько смягчится и ослабит оковы, поспешил исполнить желание Дхавала, ведомый скорее любопытством, нежели страхом. Главное – совладать с собственными эмоциями, удерживать лёгкий пленительный флёр похоти, которая, будто агварсов джин, плавит разум, заволакивая плотной, как оминские туманы, дымкой. Впрочем, когда хасс так близко, разве возможно думать о своей гордости, уязвлённом чувстве собственного достоинства? Весь этот конструкт абсолютно не важен, когда твоя жизнь, самое дорогое, что у тебя есть, висит на волоске, и ты всецело и полностью зависишь от чужого переменчивого настроения. Значит, будь хорошим мальчиком, старайся, чтобы радовать дядю – внутри всё скручивается. Кажется, будто он вновь вернулся в то время, когда, сломленный и клеймённый, цеплялся пальцами за бёдра хозяина, пытаясь понять, что делать, как спастись. Вновь он «вещь», которую используют. Дхавал слишком отчётливо даёт ему понять, в каком он положении, будто старается сломить хребет надежды, заставить Раиля смириться со своей участью, а главное – принять. Ситуация схожа с теми, что приходилось переживать раньше, однако он сам изменился, стало быть, сможет выпутаться, спасти себя. Нужно только… сейчас нужно откинуть прочь мысли, он продумает свой план позже, когда останется один, впрочем, это получается довольно легко, стоит мужчине втолкнуть плоть глубже в тесное горло эльфа, как мысли враз рассыпаются. Много. Дышать невыносимо сложно. Раилет цепляется тонкими пальцами за бёдра хасса, касается чешуи в безрезультатной попытке отстраниться – чужие пальцы, плотно увязнув в яркой копне волос, удерживают голову пленника, хорошо фиксируя, чтобы тому не оставалось ничего иного, как пошире раскрыть свой рот, позволить хозяину его взять. Удушье глушит, Раилет жмурится, чувствуя, как щёки обжигают горячие слёзы.
- Вот так. Молодец. Вкусненько тебе?

Раиль приоткрывает глаза, переводя липкий взгляд на своего мучителя, который, будто сжалившись, отстраняет его от плоти, грубо оттаскивая за волосы. Раилет спешно откашливается, пытаясь отдышаться. Горло ощутимо саднит, и самому не верится, что он смог это сделать – принять плоть мужчины так глубоко. Были бы иные обстоятельства их досуга, эльф бы даже отшутился, что сегодня получил новое достижение. Это странно, страшно, но всё же… острые ощущения, которые надолго останутся в памяти, если ему, конечно, удастся из всего этого выбраться. Змей, фокусируя внимание пленника на себе, вновь начинает разговор, касаясь его влажного подбородка. Раиль жмётся щекой к ладони мужчины, выискивая порцию ласки как награду за свои труды. Хочется, чтобы мужчина хоть немного был с ним мягче. Грубость пугает его.

- А я не хочу предлагать, - враз отметает все предложения хасс, сверля эльфа насмешливым взглядом.
Раилет слушает, шумно дышит, хватая губами воздух, пытаясь восстановить дыхание - не выходит, не сводит взгляда с Дхавала, сохраняя на лице странное выражение лица, и кажется, будто он хорошо употребил перед тем, как начать свои попытки порадовать хозяина – так действует на него разыгравшаяся похоть, сглаживающая ощущения и заставляющая зациклиться на своём возбуждении. Приказ получен, и Раилет кивает головой, бросая тихое согласие:
- Да, мой господин, - и вновь он тянется к членам мужчины, облизывая свои губы, и сейчас, именно сейчас, в эти несколько секунд тишины от тяжёлых цепей мыслей, эльф может позволить себе немного расслабиться, выпасть из реальности, сосредоточившись исключительно на процессе. Ему нравится принимать плоть в рот, это вряд ли получится скрыть, и пусть мучает удушье, краснеет лицо, и влага поблёскивает на лице – на небольшом заострённом подбородке, на уголках глаз, очерчивая дуги на веснушчатых щеках - Раиль мало думает о себе и своём состоянии. Горячий язык скользит вдоль напряжённого ствола, размазывая вдоль смазку, Раилет вновь принимает плоть глубоко в рот. Если бы Дхавал прижал свои пальцы к тонкому горлу, то заметил, как отчётливо проступает контур его члена, как натягивается тонкая светлая кожа, и кажется, надави сильнее, вскроешь. Раилет слишком тонкий для комплекции Дхавал, и сам эльф понимает, что едва справляется с одним членом мужчины, будучи на пределе своих возможностей, принять в себя два никогда не получится, к тому же его немного пугает слишком большая разница в их с хассом комплекции – стоит мужчине применить чуть больше силы, немного сжать тонкую шею, перехватить когтистыми руками бёдра, провести по груди – он сломает – так кажется Раилю, и от этого становится не по себе. Минимизировать их контакт – залог благополучия эльфа, однако было бы глупо полагать, что хасс позволит пленнику всецело и полностью взять инициативу в свои руки, но всё же… если Раилету удастся его впечатлить, уже будет спокойнее. Тогда, наверное, хасс даст свободу действий своему пленнику, позволяя тому себя развлекать – да, лучше добиться подобного бездействия от Дхавала.

Сосредоточившись на одном члене, Раиль обхватил второй ладонью, буквально через секунду свободная рука опустилась вниз, накрывая его собственный возбуждённый член. Как бы то ни было, пусть всё это неправильно и унизительно, его тело реагирует, а сознание плавится. Тихий смешок режет слух. Стало быть, хасс доволен стараниями своего пленника? И кажется, что он получает больше своего едкого наслаждения от унижения Раилета, нежели от его прикосновений. Если это так, что Дхавал – страшное существо.

Раиль лишь на секунду прерывается, поднимает голову, цепляясь взглядом за лицо мужчины, дабы убедиться по его выражению, что ему нравится. Тоненькая ниточка слюны тянется от влажной головки до кончика высунутого языка эльфа. Шумный вздох, глупая, будто пьяная улыбка на лице, том самом, которое не так давно искажала маска страха, теперь же сложно было поверить в то, что Раилет – пленник, что Дхавал его принуждает, нет же, этот рыжий эльф сам рад принять плоть в рот, и сейчас его острый влажный язычок касается второй плоти, старательно собирая выступившую капельку смазки – жадный, не желает упускать ни капельки – эльф наклоняет голову, прикрыв глаза, прижимает мягкие, слегка раскрасневшиеся и припухшие губы к стволу второго члена, тесня свои тонкие влажные пальцы, скользящие вдоль ствола. Лишь пара секунд, и вот Раиль вновь вбирает первый член в рот, принимая медленно и глубоко, пока подбородок не прижмётся к кармашку на хвосте хасса – уголки губ немного саднит болью, но болевые ощущения притупляются и тонут, кажется, если Дхавал не сдержится и сомкнёт свои пальцы на шее эльфа, тот и не сразу заметит. Мужчина направляет эльфа, вынуждая его сменить темп, ускориться. Горячая влага – смесь смазки и слюны - стекает по точёной линии подбородка, падает каплями на пол. Дышать получается через раз. Дхавал, сильнее сжимая между фалангами пальцев рыжие пряди, направляет голову своего пленника, резкими и грубыми толчками врываясь в горло, заполняя его, растягивая кожу, придушивая, прижимает его лицо к своей чешуе, вталкиваясь по основание. Кажется, ему совершенно не важно, останется ли его вещь в сознании к финалу или нет, главное – снять собственное напряжение. Раилет же старается подстроиться под темп мужчины, но тело слабеет, судорожно дрожит, сделать бы хотя бы один вдох – несколько секунд, Раиль уже не двигается сам, всю инициативу перехватывает Дхавал, просто-напросто используя эльфа.

Первая горячая струя семени попадает в самое горло, наконец-то хасс отпускает волосы эльфа, позволяя ему отстраниться, отдышаться. Раиль спешно глотает, открывая рот для глубоко вдоха и получает новую порцию, - семя растекается по ротовой полости, вяжет язык, пачкает губы, тонкими дорожками скатывается по подбородку. Дхавал пачкает раскрасневшееся веснушчатое лицо пленника, вынуждая того прикрыть глаза, оставляет белёсые капли на спутанных волосах. Невыносимо много. Однако Раилет вместо предполагаемого возмущения, только шумно дышит, собирая тонкими пальцами с лица сперму, чтобы затем спешно облизать, но Дхавал не спешит заканчивать свой досуг, грубо опрокидывая эльфа на пол. Раилет сводит ноги, на мгновенье испугавшись, но мужчина вопреки его ожиданиям переключает внимание на плоть.

Раилет пытается проговорить его имя, но хасс заставляет друида рассыпаться в стонах. Тонкое тело, прогибающее спину, мнущее рубашку, судорожно дрожит на полу под ним, грудь так скоро вздымается, дыхание рваное, неровное, алые пряди волос обрамляют почти такого же цвета раскрасневшееся лицо, липнут, но эльф не спешит их убрать, жмурится, не веря в реальность происходящего – Дхавал думает о его удовольствии? Влажные прикосновения, распаляющие возбуждение мысли – и Раиль вздрагивает, сильно выгибая спину, что отчётливо проступают рёбра под тонкой кожей, вытягивает руки над головой, будто в попытке за что-то ухватиться, ведь кажется, сейчас сорвётся в пропасть, покорно раздвигая ноги перед тем, кого так боится – оргазм застилает сознание, отзывается громким звоном в ушах, цветными пятнами перед глазами.

Это просто… невыносимо остро, невыносимо хорошо.
Возвращаться к действительности совершенно не хочется. Растрёпанный, испачканный и совсем не под стать ситуации счастливый эльф с россыпью слёз на щеках улыбается, не торопясь подняться с пола. Дхавал что-то говорит, но Раиль слышит лишь отдельные слова, которых, впрочем, достаточно, чтобы понять, чего мужчина от него хочет.
- Завтра… - тихо, одними губами повторяет Раилет.

Когда хасс покинул его камеру, Раиль прикрыл глаза, силясь прийти в себя. Тяжёлым похмельем приходит осознание произошедшего. Он знал, что это случится, знал, что хасс будет использовать его вот так, как свою игрушку, как вещь, совершенно не заботясь о его ощущениях, что и подтвердилось, однако то, что господин посол сделал потом несколько… удивило. Можно ли предположить, что господин Дхавал вовсе не так холоден к своему пленнику, каким хочет казаться? Глупости!

Раилет приподнялся с пола, осматриваясь по сторонам. Какие же глупости он себе напридумывал! Дхавал сделал это, чтобы ещё больше унизить или… потому что ему захотелось. Может быть, ему и самому нравится принимать плоть в рот? Зардев, Раиль отмахнулся, шумно выдохнув. Одно предположение лучше другого. Как бы то ни было, это пока что ничего ему не даёт, важно другое. Дхавал его не ударил, не стал продавливать силой (возможно, потому что эльф и не выказал отчётливого сопротивления), не стал брать его, пообещал вернуться с лекарствами, стало быть, всё хорошо складывается: Дхавал не намерен его мучить, лишь распробовать его тело, и эльф даст ему такую возможность, но…что потом? Казалось, что потом хасс заставит эльфа просто-напросто исчезнуть, стало быть, нужно, сохраняя маску хорошего, попытаться отстрочить момент, когда конечная цель мужчины будет достигнута. Но как?

Эльф тяжело опустился у графина с водой (ходить было сложно, ноги дрожали, гнулись в коленях, грозя опрокинуть на пол), чтобы отмыть лицо. Следы спермы застыли белесоватой коркой на лице, напоминая о случившемся. Как стыдно. Ещё хуже – понимать, что ему было и страшно, и хорошо. Стоит позже обратиться к менталисту. Возможно, в его голове что-то сломалось. Так не должно быть!

Рубашка оказалась испачкана, и другой вещи у него не было, оставалось только снять, аккуратно сложить у решётки в надежде, что змей её заменит или оставит другой одежды.

Сон не шёл. Эльф всё ворочался с боку на бок, силясь придумать план. Что делать дальше? Как быть? Отсрочку от главного блюда он так или иначе получил, хасс займётся «лечением», значит,  уже хорошо. Сколько дней у него есть? Один? Два? Три? Надо попытаться выпросить три дня. Может быть, даже получится, учитывая, что хасс ушёл от него в хорошем настроении.
Оставив попытки уснуть, эльф ещё долго ходил по комнате, всё пробуя найти лазейки в камере, проверяя прутья на прочность, пока наконец-то не выбился из сил. Заснул Раиль у решетки, прижавшись щекой к стальным прутьям.

РАИЛЕТ

Раиль приоткрыл глаза, услышав столь знакомый звук - металлический ключ прокручивается в замочной скважине, шуршание змеиного хвоста по полу. Сон тяжело отпускал, и несколько секунд эльф бессмысленно глядел на Дхавала, вспоминая, где он. Осознание блеснуло искрой, и друид, слегка наклонил голову, слушая мужчину. Как хотелось, чтобы приснившееся было реальностью, а вот это всё, что происходит с ним сейчас, просто рассыпающимся на утро от пробуждения кошмаром. Но нет. К этой новой действительности сложно было привыкнуть, более того - нужно было слишком аккуратно действовать, контролируя себя, своё поведение, чтобы не спровоцировать змея. Что для пленившего его - развлечение, то для него, пленника, тяжкий труд.

Раилет опустил взгляд на предложенные ему фрукты и покачал головой, давая понять хассу, что он не голоден. Флакончик же эльф рассмотрел с куда большим интересом и толикой недоверия. Похоже, что он несколько опасался подарков от Дхавала, полагая, что те могут быть совершенно не тем, за что их выдаёт хасс, впрочем, разве он мог отказаться? Именно право на отказ так сильно хотел получить эльф, в то же время он понимал, что в его нынешнем положении это было невозможно. Поднявшись на ноги, Раиль улыбнулся, сделав несколько шагов к хассу, раскрыв руки для объятий.
- Господин…
Игнорируя писк инстинкта самосохранения, он обвил тонкими дрожащими руками чужую шею, прикрыл глаза, ткнувшись носом в ямочку между ключицами - странное поведение для пленника. Так встречают любовника, но точно не того, кто намерен тебя использовать.
- Господин, я так рад, что Вы вернулись ко мне.
Эльф мягко берёт хасса за руку и прижимает его ладонь к своей щеке, улыбаясь.
- Спасибо, Ваша забота обо мне так... приятна, - Раиль мягко целует ребро ладони, - позволите мне воспользоваться этим флакончиком? - взгляд зацепился за сложенную белёсую ткань в руках хасса, похоже, что всё-таки ему дадут и что-то из одежды, - это... это тоже мне? - с детской радостью Раиль подскочил на месте, затем сменил выражение лица, грустно выдохнув, указал на "ожерелье", приподнимая его двумя пальцами: на коже остались следы.
- Оно... очень неудобное, господин.

РАИЛЕТ

Раилет рад, что Дхавал в хорошем расположении духа. Хасс охотно принимает его ласку, разделяет с ним эту игру в "любовников", хотя наверняка понимает, сколько притворства во всём поведении его пленника, однако эльф не зря так много говорил в их прошлую встречу, всё пытаясь заставить хасса поверить в свою искренность, и теперь, установив для себя определённую манеру поведения, следовал ей. Змей чётко дал ему понять, что за хорошее поведение щедро наградит, и именно это Раилету было нужно. Пока что всё шло хорошо, так, как нужно было друиду. Дхавал не причиняет боли, ведёт себя с ним сдержанно и мягко, проявляет заботу, не требует, не пытается запугать, что Раилету и не приходится прилагать много усилий, чтобы улыбаться и вести себя так беззаботно. Почти и не страшно. Почти.

Настойчивое прикосновение заставляет вздрогнуть, хоть Раилет и понимал, что мужчина будет прикасаться к нему, однако ему всё ещё это непривычно.
- ... может я вообще сниму с тебя эту цацку. Заманчиво, м?
Заинтересованный блеск в алых глазах. Надежда греет сердце, давая эльфу понять, что он не прогадал, когда выбирал линию поведения. И правда, щедрая награда. Если ему удастся избавиться от блокатора магии, тогда... Дхавал ведь не имеет представления об его истинной силе? Он показал ему лишь крохи - всё пытался себя подбодрить и успокоить Раилет, однако понимал, что шансы высвободить себя из заточения без какого-нибудь клочка жизни в камере, пусть даже самого чахлого кустика, невелики.

- Знаете... в Ваше отсутствие мне так одиноко. Может быть, Вы подарите мне какой-нибудь цветок? Гайлардии. Они были прекрасны, - тихая просьба. Разве можно увидеть в этом хоть толику хитрости? К тому же ему и правда было одиноко и скучно. С цветком можно было бы побеседовать, а вот развлечение... Спросить бы книгу, но эльф не спешил. Количество просьб пленника может испортить настроение змея, потому следовало действовать осторожно, аккуратно.
Раилет не сводит взгляда с хасса, тот же щурится, явно наслаждаясь столь пристальным вниманием.
- Я тебе помогу.
Эльф только приоткрыл рот, чтобы попытаться возразить, но слова застревают во рту, жгут язык, а маска лёгкого веселья сменяется замешательством. Надо попытаться отказаться от помощи, но как?
- А я добрый. Я заботливый. Я ответственный Господин. Именно потому, что я такой хороший - я помогу тебе.
Как же приторно сладко звучат его слова. Кажется, Дхавал играется с ним, отвечая ему тем же, что и он, будто копируя и зеркаля манеру поведения Раиля. Издевается, проверяет выдержку. Так, Раилет, возьми себя в руки. Это всё ещё не так страшно.

Эльф подчиняется, ложится на свёрнутый змеиный хвост, приподнимая бёдра и разводит половинки ягодиц, ощущая, что щёки горят. Вот так вот раскрываться... стыдно. Ловить на себе липкий взгляд мужчины - стыдно, в такие минуты эльф остро жалеет о том, что Дхавал не напоил его агварсовым джином, чтобы алкоголь хоть немного притупил стыдливость.

Шумный вздох, палец змея погружается глубже, заставляя эльфа вздрагивать и сжимать его внутри себя горячими стеночками.
- Господин, достаточно глубоко... - Раиль поворачивает голову, цепляясь взглядом за хасса, - Дхавал, пожалуйста... хватит.

РАИЛЕТ

Раиль всё же не спокоен, будто крольчонок, слушает, поглядывает на змея, готовый спешно отпрянуть, если мужчина попытается его ударить, и каким бы расслабленным он ни казался, тонкое худощавое тело напряжено, будто сжатая пружина.
- Ах, господин, Вы так щедры... - шепчет эльф, не забывая щедро ссыпать комплиментов хассу, притупляя его внимание.

Это сложно назвать неприятным, заметно, что Дхавал весьма опытен в этом... деликатном вопросе. К первому пальцу присоединяется второй, и края дырочки растягиваются сильнее. Раиль исходит дрожью, ощущая, как по телу вязкой патокой разливается возбуждение, однако ему сложно расслабиться, и хасс не может не почувствовать, что, вопреки всей видимой покорности, его пленник внутри слишком сжат, слишком напряжён, и если бы не жидкость из флакончика, дело бы пошло куда сложнее.

Однако всякий раз в борьбе с накатывающей похотью Раиль терпел поражение, и сложно не отметить, как легко этот болтливый эльф погружается в тёмную пучину наслаждения. Вот минуту назад хмурил тонкие брови, закусывал губу, теперь же жмурится, прогибает поясницу, будто приглашает войти ещё глубже. Прикосновение к чувствительной точки внутри и вовсе срывает первый приглушённый стон. Разве это похоже на насилие? Нет, пленник хасса плавится в собственном удовольствии, и вот уже его небольшой член трётся о чешую на хвосте Дхавала, оставляя влажный след.

Мужчина что-то говорит, и эльф не сразу соображает, что хасс намерен сделать. Пальцы покидают нутро, оставляя несколько порозовевшую и раскрытую чуть больше, чем несколько минут назад, дырочку подрагивать, а эльфа сокрушаться из-за отрезвляющего чувства пустоты внутри. Ещё бы совсем чуть-чуть, буквально пара движений, и он бы смог избавиться от тянущего возбуждения внизу живота.
- Господин...
- Есть у меня кое-что получше пальцев.

Раиль приподнимает голову, скользит затуманенным дымкой возбуждения взглядом по лицу, шее, плечам мужчины, опускаясь всё ниже и ниже, пока не увидит члены змея. Дрожь, робкая попытка отрицательно покачать головой:
- Нет, нет, ещё слишком рано, ещё не зажило! - только успевает проговорить эльф, прежде чем мужчина одним настойчивым, но плавным толчком войдёт в горячее нутро. Дырочка плотно обхватывает плоть хасса, позволяя ему ощутить в полной мере, как внутри его жертвы узко, невыносимо горячо, Раилет же срывается на громкий стон, дёргается, но мужчина не позволяет ему отстраниться. Единственное, куда ему дозволено двигаться, это назад, к своему хозяину, насаживаясь на плоть до основания, принимая полностью, пока на слишком плоском впалом животе не появится заметная выпуклость, которую змей сможет прочувствовать, лишь огладив кончиками пальцев.

Раиль же растекается под мужчиной, цепляясь пальцами за чешую на его хвосте. Тонкая ниточка слюны по подбородку, несколько капель на чешуе - какой же неаккуратный пленник. Пачкает его, - и слюна, и смазка.
- ... Но если ты еще раз посмеешь соврать мне, чтобы отказаться от близости, я войду в тебя без смазки сразу двумя членами.
Раиль вздрагивает, невольно сжимаясь внутри, и хасс слишком отчётливо чувствует реакцию своей жертвы на угрозу. Двигаться становится сложнее. Робкий взгляд, искажённое тенью страха лицо. Эльф его понял. Хорошо понял. Угроза подействовала. Дхавал мягко успокаивает пленника лёгким поцелуем. Нужно... успокоиться.  Эльф шумно дышит, силясь выискать подходящий ответ, но в голову ничего не идёт, ни одна мысль, и в черепной коробке так невыносимо пусто, зато слишком полно внизу живота. Чрезмерно. Раиль жмурится, прикусывает ребро ладони, чтобы хоть как-то заглушить свой голос. Это как-то... слишком хорошо. Невыносимо, что самому стыдно признаться.

- Я... я не стал бы врать! - раз начал лгать, надо идти до конца, - внутри... болит, - эльф чувствует, как чужие пальцы погружаются в волосы, зажимают между фаланг пряди, чтобы затем грубо дёрнуть, заставить эльфа посмотреть на хасса, - но принимать Вас - это удовольствие и... награда, - Раиль мягко улыбается, оправдываясь, но резкий толчок сметает улыбку, заставляя эльфа сорваться на громкий стон, закатить глаза, оставив кончик языка у уголка губ. Слишком много внутри, слишком странные ощущения, но сейчас его возбуждение как нельзя лучше подходит для того, чтобы продолжить эту сладкую ложь. Тонкие пальцы опускаются вниз, эльф оглаживает свои ягодицы, проскальзывает ещё ниже, касается краёв заполненной дырочки, влажной плоти хасса.
- Ах, так... так сильно растянут, - тихо шепчет эльф, сгорая от стыда. Похоть глушит, но здравый рассудок повторяет, что надо забыть о своём удовольствии, главное - чтобы змей получил то, зачем пришёл.

РАИЛЕТ

Дхавал не был похож на тех, кто пытался быть его "хозяином", казалось, что он совершенно не хотел одного лишь использования. Раилет даже допускал наивную мысль о том, что мужчину в некоторой степени заботят его ощущения и чувства: хасс не был с ним чрезмерно груб, не пытался унизить, покалечить. Или ему это только кажется? Наверное, он ошибается, наверняка, ошибается, Дхавал хочет, чтобы Раилет ошибался на его счёт. Ведь так? Чтобы затем...

Не получается думать. Как можно рассуждать, когда внутри так невыносимо горячо. Хасс делает резкое движение, удерживая тонкое, сломанное дрожью тело в руках. Раилет жмурится, ощущая, что реальность перед глазами плывёт и рассыпается на осколки. Так странно, так неправильно. Ему не должно это нравиться, однако грубые толчки, наглые прикосновения к телу - всё это заставляет исходить на нет, цепляясь за острое едкое удовольствие. Это надолго останется в памяти, порождая беспокойные желания. Сопротивляться? Нет, не хочется. Лишь бы только змеиные кольца объятий обвивали его, лишь бы только чувствовать тело мужчины ближе, срываясь в пропасть, забываясь. Догадывается ли Дхавал, какой эффект производит на пленника, понимает ли, как рушит на корню попытки Раиля сохранить трезвость рассудка? Наверняка.

Раиль запрокидывает голову, поддаваясь властному прикосновению мужчины. Чужие пальцы грубо вталкиваются в рот, зажимают язык, эльф же слегка прикусывает их, но мужчина заставляет разжать челюсть, и влажные пальцы с едва заметными следами от зубов скользят ниже, оглаживают узкий подбородок, касаются едва выступающего кадыка, и в следующую секунду плотно смыкаются на горле. Раилет инстинктивно дёргается, но мужчина не позволяет ему ни одного лишнего движения, резче, быстрее двигая бёдрами. Темп быстрее, и давление на шее сильнее, стоны обращаются в болезненные хрипы. Дышать сложно, голова кружится, тонкие пальцы судорожно цепляется за чешую, сам же эльф едва осознаёт свои действия. Слабые попытки отцепить руку мужчины от горла не увенчались успехом, трепыхания жертвы только больше распаляют мучителя.

Последний грубый толчок, и хасс замирает, позволяя себе шумный вдох, не скрывая своего удовлетворения. Эльф справился со своей задачей, пусть и через сопротивление и бесконечные разговоры. Он болтливый, но у него хорошее тело. Хорошее, потому что пока не изломано. Пока. Раиль пытается подняться на ноги, но те едва держат, по внутренней стороне бёдер стекают белесоватые капли, срываются на пол, оставляют следы. Вот и всё, Дхавал получил то, зачем пришёл, то, ради чего устроил всю эту игру. Однако снова этот нежный поцелуй в висок сбивает эльфа с толку. Зачем? Успокоить?

Хасс с такой же нежностью укладывает его на лежанку, оставляя рядом свой же платок, предлагая воспользоваться. Раилет спешно цепляется за клочок ткани, обтирая внутреннюю сторону бедра, ощущая липкий настойчивый взгляд мужчины. Наблюдает за ним, упивается попытками жертвы привести себя в порядок?

Завтра. Стало быть, завтра. Нужно быть готовым. Нужно. Раилет хотел было возразить, сказать, что он не может каждый день, однако вовремя одумался. Дождавшись, когда Дхавал уйдёт, Раиль позволил себе немного заняться своим удовольствием. Напряжение стоило снять.

Фрукты употреблены не столько ради насыщения, сколько ради того, чтобы собрать семена и спрятать их под матрасом. Пригодятся, как только ему удастся избавиться от блокатора.

Дни тянулись медленно. Предоставленный себе Раиль мог подолгу думать о своём побеге, расхаживая из угла в угол, благо, что длина цепи позволяла. Он, стараясь поддерживать оптимистичный настрой, уже несколько отпустил переживания и страхи, сковавшие его в первые дни. Поведение Дхавала в целом было... хорошим, и эльф, пользуясь кредитом доверия хасса, сохранял паттерн поведения хорошего мальчика, что давалось ему, к слову, отнюдь не трудно. Не приходилось принуждать себя, напротив, он охотно льнул к хассу, одаривая его нежным взглядом, мягкой улыбкой, долгими рассказами о своих путешествиях, время от времени сваливаясь в воспоминания. Теперь, когда его свобода была скомкана и выброшена, ему оставалось только вспоминать о пережитом и мечтать, что когда-нибудь он снова сможет отправиться в странствие. Дхавал смотрел на него в такие моменты снисходительно-насмешливо, но тем не менее он не пытался раздавить эти мечты на корню, наверное, из мысли, что этого и не требовалось: пленник всё равно больше никогда не увидит неба, это решено, пусть даже сам эльф никак не хочет принимать такое положение дел. Впрочем, друид не спорит с Дхавалом, напротив, позволяет себе сесть на его бёдра. Мужчина прикасается к шее, отмечая, что на бледной коже эльфа остались следы от удушья.

Раиль всё пытается сгладить их связь лаской, Дхавалу же, видимо, хотелось большего Больше, чем согласен дать Раилет добровольно. Или нежность ему просто-напросто приелась? Перехватить запястья посильнее, сжать обе руки на горле, отвесить лёгкую пощёчину, когда пленник посмеет закрыть глаза - хасс позволял себе всё больше и больше, вводя тонкими иглами в их связь элементы насилия, видимо, считая, что такие лёгкие побои не напугают, не повредят, а лишь оттенят удовольствие. Кожа пленника - отменный холст, охотно впитывающий яркие краски кровотоков. Лёгкий шлепок, и на коже распускаются розоватые цветы, приложить в резком толчке эльфа к стене, слыша болезненный стон, притупленный удовольствием, наблюдать, как от разбитого носа на поверхности остаётся яркий цвет - цвет его крови. Пленник дрожит, жмурится, давится собственными стонами и кровью, и хассу остаётся только наслаждаться своей игрушкой, тающей от смеси боли и удовольствия. Дхавал заставляет его шагать по грани, метаться в попытке понять, нравится ему это или грубость мужчины его пугает, и похоже, что он никак не может понять, а потом снова льнёт к Дхавалу, получая свой обманчиво нежный поцелуй в висок. Эльф доверчиво прикрывает глаза, опускает кончики ушей. Глупый, не понимает, что с ним играются. Или?

Раиль же старается обеспечить себе безопасность, потому ведёт себя тихо, сдержанно, но в то же время послушно, покорно, ловя некоторое удивление на лице змея, когда позволяет себе проявить эмоции: радостно встретить хасса, попытаться самому оседлать мужчину, поговорить с ним о политике, будто думает вернуть ту вымученную дружбу, которая была между ними, вернее, эльф думает, что была. Он похож на глупого крольчонка в клетке с удавом. Смотрит по сторонам, прыгает из стороны в сторону, будто не замечает угрозу в лице наблюдающего за ним хищника. Однако выбранная им манера поведения приносит свои плоды: в камере появляется горшок с кустом и книги на хассидком, за чтением которых друид и коротает время в ожидании Дхавала. И всё бы было относительно хорошо, если бы не одно "но".
Раиль осматривает свои руки, испещрённые яркими следами синяков от грубой хватки. Зачем змей держит его, если он и не вырывается? Ему нравится его калечить? Это настораживает. Попросить его быть мягче?
- Господин? - эльф подскочил с лежанки, встречая взглядом хасса.

Я расту травой на твоём пути,
Мне не страшно и почти не больно.

Похоть подчиняет себе, разъедает сознание. Дхавал каждый раз погружает эльфа в это сладостное вязкое забытье, заставляя его напрочь забыть о гордости, чувстве собственного достоинства, вкладывая с каждым настойчивым, жестоким и жадным поцелуем этот неоспоримый факт, действительность, которую друид вне зависимости от своего желания должен принять: ты игрушка. На теле расцветает вереница его следов: яркие пятна от синяков, рождающиеся под кожей синевато-фиолетовыми отпечатками ночного неба, что про прошествии времени светлеют, желтеют, будто поддавшееся коррозии железо, становятся меньше, пока и вовсе не пропадут – не пропадут, этого змей не допустит, ссыпая новые кровоподтёки, на светлом полотне коже появляются длинные росчерки – узоры – раны от его когтей, кои хасс, когда опрокидывает игрушку в горизонтальную плоскость, тщательно повторяет языком, видя, как тот морщится, дрожит. Больно – терпит. В своих реакциях Раилет бесспорно искренен: тяжело дышит, жалобно пищит, если причиняешь ему боль, рисуя кровавыми разводами на холсте очередной шедевр, или закатывает глаза, цепляется пальцами за плечи своего господина, срываясь на громкие, откроенные стоны, если берёшь его, ломая тело удовольствием, заставляющим Кан’лорала напрочь забыть, что эти сильные руки, в которых теперь он плавится, причиняли ему боль. Дхавал не скупится, снова и снова давая пленнику понять, что он и только он может свести его с ума яркой палитрой ощущений. Разве кто-то до него мог вот так раскрыть этого болтливого эльфа, заставить его увидеть суть своей лощённой блядской натуры? Нет, исключено.

Раилет практически не выказывал сопротивления, однако он то и дело просил господина не бить его, ведь он итак ведёт себя должным образом, так, как хочется змею. Дхавал в ответ смотрел так мягко и нежно, и эльфу хотелось верить, что его просьбы были услышаны. Нежность, пусть даже самая малость её, перекрывает грубость, стелется целебной мазью по ране, и Раиль цепляется за неё, чтобы в своей мягкой покорности и любовном поведении у него было, на что опереться. Рисовать любовь, когда над всеми чувствами превалирует страх, сложно, получается неискренне, наигранно, и вечно выдаёт дрожь в теле, в голосе, впрочем, казалось, Дхавала подобное вполне устраивало, даже больше, ему нужно было видеть страх своей жертвы, возможно, он полагал, что ощущение слабости, ужаса перед тем, кто пленил, сковывает получше всяких магических цепей, отрезая пути к побегу – даже мысли о бегстве, но Раилет каждую ночь засыпал, думая о том, как выбраться из своей клетки.

Глубокий поцелуй, мужчина опускает широкие ладони на ягодицы эльфа, сминает, впиваясь когтями, добавляя к вчерашним царапинам новые. Раиль жмурится, цепляется руками за крепкие плечи хасса, сжимая, срываясь на болезненный стон через поцелуй, который господин жадно слизывает языком, медленно вытягивая его изо рта пленника. Тонкая ниточка слюны на подбородке, раскрасневшиеся, растерзанные прикусываниями губы и смазанный взгляд – один хороший поцелуй, и его игрушка дрожит, что приходится его придерживать рукой за тонкую талию, чтобы он не свалился на пол, запутавшись в своих длинных оленьих ногах.
-… Ты, помнится, жаловался, что ошейник натирает тебе шею?
Эльф опускает взгляд на сумку, силится улыбнуться, но улыбка получается смазанной. Он скорее отгоняет наваждение возбуждения, сосредоточившись на принесённом змеем подарке. Браслеты. И очень красивые. Питавший слабость к украшениям, Раиль спешит выполнить просьбу Дхавала, протягивает ему свои руки – запястья тонкие, кожа тесно облепила кости, и на ней видны царапины и чёрные округлые пятна – синяки от грубых хватаний – следы, оставленные хассом. Но друид всё же осторожничает: он боится, что подарок Дхавала окажется с опасной тайной, и красота обернётся новой порцией боли. Одна только мысль о таком возможном исходе заставила Раиля вздрогнуть, но змей поспешил его успокоить.
- Вместо ошейника, - задумчиво повторяет пленник, запрокидывая голову, открывая шею. Ошейник размыкает свои жестокие объятия, и эльф делает глубокий вдох – дышится в разы легче.
- Спасибо.
И вновь порция ласки, к которой Раиль льнёт, улыбаясь, доверчиво прикрывая глаза.
- Больно тебе?
Эльф кивает головой, давая змею понять, что больно; тонкие пальцы касаются скул мужчины, оглаживая, утопают в мягких прядях – Раилет давно осмелел настолько, чтобы прикасаться к хассу, не получив заблаговременно его разрешения – маленькая вольность, на которую, как ему казалось, он имел права, однако тем не менее его прикосновения были слишком осторожными, мягкими, невесомыми, будто стоит мужчине дёрнуться, и Раилет поспешит убрать руки прочь.

Змей обманчиво нежно касается его шеи, нанося тонким слоем сладко пахнущую цветами мазь, Раилет же позволяет себе коснуться самыми подушечками пальцев его чешуи, оглаживая - ответная ласка, которую эльф и не осознаёт. Просто когда мужчина так мягок с ним, он не может не дать ему взамен своих лёгких прикосновений, выражая благодарность.

К удивлению Раиля, визит хасса был непродолжительным. По-видимому, у того были важные дела, а потому он поспешил оставить пленника одного. Поверить в то, что это лишь жест доброй воли, было сложно, однако друиду хотелось. Он старался цепляться за доброе и хорошее в хассе, но в то же время каждый раз себе напоминал, что это существо держит его здесь как вещь, пользуется им и не более того, чтобы в мыслях не возникало сомнительных грёз о том, что рано или поздно Дхавал действительно проникнется к нему симпатией и сам выведет из подвала, предложив свободные отношения вместо принудительного заточения. Нет, если тёплые чувства и возникнут, нужно будет их использовать только ради своего освобождения. 

Оставшись один, Раилет сначала долго лежал и читал книгу, выжидая необходимое время, дабы удостовериться, что змей не вернётся. Решив, что пора, Раиль устроился на краю лежанки, рассматривая подарки Дхавала. Золотые браслеты, украшенные витиеватой цветочной вязью, неплотно прилегали к запястьям, дразня сознание надеждой: может быть, получится их снять.

Эльф вздрогнул. Решено. Это его шанс.

Прошло много времени. Зубы смыкались на коже, в самом широком месте ладони ему нужно было повредить кожу, мягкие ткани вплоть до кости. Боль плотными тисками вцепилась в руки, будто вознамерилась остановить друида. Не сдерживая слёз, глуша болезненные стоны, он не отступался, не прерывая своего занятия, зная, что, если позволит себе небольшой отдых, его решимость может пошатнуться. Руки дрожали, кровь из разорванных ран сочилась по запястьям, становясь хорошим смазочным материалом для золотых браслетов, пачкала ноги, лежанку, оставаясь смазанными каплями на полу – слишком чёткие следы, которые вмиг дадут хассу понять, что именно произошло и как эльфу удалось избавиться от браслетов.

Вкус крови во рту. Подташнивало, и Раиль радовался тому, что совершенно ничего не съел за день, уверенный, что его непременно бы вырвало. Он старался не глотать, отплёвывать кровь, но каждый раз, когда зубы погружались в плоть, он чувствовал, что по спинке языка в горло стекает горячая горько-солоноватая жидкость с металлическим привкусом. От боли кружилась голова, и тело ломало дрожью, казалось, что вот-вот он потеряет сознание – нельзя. Если Дхавал найдёт его в таком положении, быть беде, и он никогда не сможет покинуть подвал.

«Борись!»
Надо бороться. Надо отбросить жалость к себе и терпеть боль, судорожно глотать её вместе с кровью.

Оставался последний рывок – ещё буквально немного, ещё чуть-чуть. Наконец-то Раилет осматривает проделанную работу – разгрызенные руки, боковые стороны обращены в зияющие раны – этого должно быть достаточно. Тонкие пальцы хватают тело одного браслета, тянут его, перепачканного в крови, до ладони – золотой ободок тонет в открытой ране под большим пальцем, вгрызаясь в повреждённую плоть – вспышка боли, заставляющая Раилета вздрогнуть, зажмуриться, откинуться на лежанку . Слишком больно. Мир перед глазами расплывается, покрываясь цветными пятнами, хочется рыдать навзрыд, звать на помощь самых близких и родных, но нет, это не поможет, это бессмысленно: он здесь один, никто не придёт, никто не поможет, он может рассчитывать только на себя, и, если сейчас не закончит начатое, больше никогда не сможет увидеть тех, кто ему дорог. Пусть текут слёзы, пусть тело лихорадочно дрожит, бери и делай то, что должно делать. Раилет с силой хватает ободок браслета, тянет его, заставляя выйти из окровавленной раны – золотое украшение поддаётся и спустя несколько секунд со звоном летит на пол, ударившись несколько раз о твёрдую поверхность, оставляя в местах соприкосновения алые росчерки.

Раиль утыкается лицом в рубашку, стараясь заглушить болезненный стон, кусает ткань, жмурится, плачет, позволяя себе в качестве награды эти несколько секунд жалости, слабости.

«Всё хорошо, ты справишься, ты должен» - будто удар плети звенит мысль, побуждая наконец-то перевернуться на спину, снова сесть на край лежанки и приняться за второй браслет. Оказалось, со вторым справиться было в разы сложнее. Одеревеневшие пальцы не слушались, к тому же рана оказалась недостаточно глубокой, потому эльф был вынужден прервать попытки и вернуться к нанесению себе увечий, пока не удастся повредить руку достаточно глубоко. Теряя терпение, он принялся со всей силы тянуть браслет, и тот, повторяя путь собрата, скользнул по запястью, утонул в ране, а затем наконец-то оказался снят и отброшен в сторону – сделав несколько скачков, он остановился у самой стены, отпечатав под собою на полу яркий алый круг.

Победа. Раилет вновь откинулся на лежанку, чтобы перевести дух, успокоиться. Ему было сложно поверить, что пытка кончилась, что самое страшное и тяжёлое – позади. Разорвав подол рубашки, эльф перемотал руки. Теперь надо проверить, не оставила ли его магия: собранные под лежаком косточки, откликаясь на потоки энергии, проросли пока что слабыми зеленоватыми ростками. Получилось. Он может колдовать! Радость притупляла боль. Он поверил, что ему удастся выбраться. Следующий шаг – спрятать браслеты под лежанкой, чтобы их хасс нашёл не сразу. Затем, облачив тело в окровавленную рубашку, дабы прикрыть наготу, Раиль схватил книгу, нещадно вырвал несколько страниц и кровью начертил краткие послания – просьбы о помощи.

Послышался скрежет ключа в замочной скважине. Дхавал вернулся. Как не вовремя! Раиль собрал семена в руку и швырнул их на пол, сам же сел на лежанку, дожидаясь гостя, пряча руки. Пальцы обволокло зеленоватое свечение – сейчас или никогда!

Минута. Раиль дрожит, не смотрит на змея, пытаясь собрать все силы – хасс что-то говорит, но эльф не слышит. Змей приближается к нему – зеленоватые отростки спешно прорастая, оплетают хвост, и к ним присоединяется чёрный колючий кустарник, впивающий ядовитые колючки с змеиную чешую.

Раиль, подскочив с места, не чувства усталости, подгоняемый страхом, сорвав связку ключей с пояса хасса и поспешил покинуть свою темницу. Дальше – всё сплошь мелькали картинки. Он торопился. Оказавшись в доме, Раилет попытался отыскать окно, не замечая, что оставляет следы крови на полу. Сейчас всё это его не беспокоило. Он уже чувствовал одурманивающий запах свободы. Вторая комната - удача - большое окно. С трудом открыв его, он протянул руку – на запястье опустились три голубя. Сделав несколько шагов назад, эльф ссадил птиц на стол, а сам устроился на стуле, чтобы прикрепить к их ножкам послания. Грохот, росчерк огня над головой. Перепуганные птахи поднялись на крыло.
Хасс!

И снова поток огня, заставивший Раилета оцепенеть – страх сдавил сердце – огонь. Огонь!

Сначала на пол рухнула одна птица – её тело обхватил огонь, и несчастная билась в муках, пока жизнь не оставила обгоревшее тело. Второй голубь с опалёнными крыльями почти добрался до свободы, но обманчиво прозрачное стекло стало непреодолимой преградой. Врезавшись в него, птица рухнула на подоконник, где и была уничтожена потоком пламени. Загорелись занавески. Огонь быстро распространялся по дому, прижирая деревянную мебель. Раилет дрожал, не в силах сдвинуться с места. Хасс же был занят попыткой уничтожить третью птиц – поток пламени опалил ноги и хвост голубю, который нарезал круги под потолком, не способный отыскать выход из клетки комнаты. Надо что-то делать! Раилет протянул руку, перехватывая власть над сознанием птицы – он направил её открытому окну – в которое вслед за птицей вломился поток пламени, разбивая стекло. Птахе удалось спастись.

Едкий дым заполнял посещение. Дышать становилось тяжело. Теперь, возвращая себе сознание, Раилет предпринял попытку обратиться сам – длинные перья показались на руках – дёрнувшись к окну, он на мгновенье остановился – огонь отрезал путь к отступлению и, чтобы спастись, нужно было или искать другой выход, либо лететь через огненную преграду в надежде, что удастся её преодолеть. Успеть бы обратиться - нужно всего несколько секунд.

- Уже уходишь? – мягко спрашивает хасс, но от его голоса у Раиля по телу рассыпаются мурашки. Будто наждачной бумагой провели по открытой ране - больно. Страшно. Если не получится сейчас, то уже никогда!

У Раилета не было плана на случай, если бегство провалится. Он поставил всё на один единственный рывок: нужно было заскочить на подоконник, обратиться и попытаться взлететь. Змей стремительно сокращает расстояние, будто хищник, настигший свою жертву. Сейчас! Раиль подаётся вперёд, пытаясь взобраться, но его хватают.
- Нет!
Мужчина говорит громко, грозно, и эльф дёргается, цепляется руками за подоконник, наполовину объятый огнём. Нужно вырваться из хватки, выбраться отсюда! Нужно! Вспышка боли, меркнущий свет.

Задумывался ли он о том, что будет, если Дхавал его поймает? Раилет догадывался, что мужчина, рассерженный попытками сбежать, выплеснет на него всю свою злость, и ранее происходящие случайные тычки покажутся ему лёгкими поглаживаниями. Но сильно ли покалечит? Хасс так или иначе бережёт своего пленника, используя как красивую и приятную игрушку, стало быть, не станет сильно портить, ломая, по крайней мере, так скоро, ведь Раилету нужно отработать вложенные в него ресурсы: как финансовые, так и временные затраты. Дхавал с тех пор, как снял с себя маску добродушного мецената, производил впечатление расчётливого мужчины, который и лишней монеты не потратит впустую.

Из тёмного бессознательного его выдернул резкий тошнотворный запах. Эльф поморщился, откашлялся, силясь отвернуться. Голос. Кто-то говорит. Говорит с ним? Голова кружится, и в ушах гудит. Он смотрит на мужчину перед собой, но может открыть только один глаз. Второй болит. Кажется, что-то попало – Раилет не сразу сообразит, что из-за раны на лбу – росчерк от удара о подоконник - левую сторону лица полоснула дорожка крови, уже успевшая застыть плотной коркой, склеив веко. Зажмурившись, покачав головой, эльф наконец-то открыл оба глаза, бессмысленно смотря на своего мучителя. Его привели в чувства, однако сознание ещё не до конца скинуло оковы тяжёлого обморока.

Мужчина снова говорит, и Раиль силится разобрать, что, но слова его звучат так тихо, заглушаемые звоном в ушах, что кажется, будто он, эльф, сидит где-то на дне колодца, а там, сверху, говорящий бросает в него обвинениями. Непонятно. Он изъясняется на всеобщем?
- Я… - тихий и слабый голос эльфа, прерываемый острым тычком лезвия под подбородок.
- Как ты будешь оправдываться, пока я обрабатываю твои раны?
Первое, что разобрал эльф. Тело болело. Ощущение, будто им пересчитали все углы. Что-то странное, что-то непонятное, мысли витают в голове, не цепляясь друг за друга, картинка не складывается. Что происходит? Почему ему так больно?

- К сожалению я не доктор, но я знаю отличный способ остановить кровь - прижигание, - говорит мужчина. Хасс. Дхавал. Он… Раилет вздрагивает: словно кто-то вмиг зажёг все свечи в тёмной комнате, пролив свет на происходящее. Он вспомнил. Этот мужчина похитил его и запер в подвале, он попытался сбежать и… - взгляд эльфа скользит по окружению – снова подвал. Стало быть, неудача? Чужие руки крепко держат его ладони, несколько секунд тишины, и жгучая острая боль. Запах жжёной плоти. Друид дёргается, кричит, но голос его звучит тихо, слабо, жмурится, пытается отдёрнуть руки, но ничего не получается, мужчина крепко держит.
- Пустите! Пустите, мне больно! Мне страшно! – будто в бреду повторяет снова и снова друид, давясь всхлипами. В ноздри бьёт резкий запах жжёных волос, и эльф, лишь на мгновенье раскрыв глаза, замечает, что прядь его волос загорелась. Зажмуриться, и снова с силой дёрнуться, не оставляя попыток вырвать руки из крепкой хватки. Плохо, дурно. Не потерять бы сознание снова – впрочем, может быть, так он хоть ненадолго спасётся от боли.

Боль. Боль точит, будто живьём поглощает его, и самое страшное – он не может её прекратить. Сам. Огонь… огонь! Снова эта пытка! Снова он не может себя спасти!

Внезапно боль стихает, оставаясь импульсами. Хасс больше не держит его рук, он занят чем-то другим, эльф чувствует, что его тянут за волосы, и затем что-то сыплется на плечи, грудь, яркими искрами падает на колени, пол, но на это Раиль уже не обращает внимания, лишь тихо всхлипывает, жмурясь. Почему он так с ним поступает? Зачем так сильно наказывать?

Что он натворил… Не надо было бежать! Нет, бежать надо было, но стоило немного повременить, а теперь… Что… что теперь ему делать? Как спасти себя? Как убедить мужчину не калечить его? Если раньше он мог завлекать его своей покорностью, обещать удовольствие мягкими прикосновениями, то теперь дрожащие руки совершенно не слушались, да и смог бы он лгать хассу о своём вожделении, когда настолько разбит страхом и болью?

- Теперь можно и перекусить.
Раиль открывает глаза и впивается взглядом в змея. Неужели пытки не кончатся? Сколько ещё он будет над ним измываться? Эльф в страхе прячет обожжённые руки за спину, хмурит брови и всё сверлит взглядом хасса, отрицательно качая головой, он пытается дать тому понять, что есть не собирается. Мужчина достаёт из сумки что-то. Это…обугленное тело голубя?! Раиль широко распахнул глаза, дёрнулся, упираясь лопатками в стену. Отрицательно мотая головой, он попытался объяснить хассу, что не может это есть.
- Не надо, прошу, меня стошнит. Я не могу. Я не хочу. Я… я не…

Дхавал не слушает. Не желает слушать. Кажется, его только больше распаляет сопротивление. Он грубо хватает пленника за лицо, давит на скулы, челюсть, заставляя открыть рот, а затем… горечь на языке. Раиль жмурится, удерживая во рту кусок плоти птицы – ни прожевать, ни проглотить он не может, но и выплюнуть хасс не даёт. Это уже не наказание, это хлёсткое унижение. И снова слёзы катятся по раскрасневшемуся лицу, мешаясь с кровью, оставляя алые разводы, друид дрожит, отрицательно мотает головой – ещё одна вспышка боли – хлёсткий удар обжигает щёку, заставляют эльфа повернуть голову вбок – громкий приказ, но… он не может! Просто не может! И вместо объяснений он только сдавленно мычит.

Боль дробится на осколки, остаётся блестящей алой россыпью на щеках – когти мужчины вскрывают кожу, и друид, сдавшись, с трудом проглатывает кусок, вздрагивая, ощущая, что его вот-вот вывернет – он просто не может принять это в себя, но Дхавал намерен убедить друида, что всё он может принять. Всё, что пожелает он. Друид же отворачивается от хасса, откашливаясь.

- Хватит, прошу, умоляю тебя, хватит… - он и не замечает, как обращается к нему на «ты». Мысли разбиты, тело сломлено. Это должно закончиться. Он больше не вынесет. Раиль с трудом открывает глаза и цепляется взглядом мутных глаз за мучителя, - отпусти меня, я не могу. Мне больно, мне страшно. Я хочу домой.
Друид вновь дёргается, силясь отвернуться от Дхавала. Нет, смотреть на него  невыносимо.
«Любое зло можно простить, любое зло можно исправить, нельзя замыкаться на собственной боли, нужно прощать,» - друид опускает взгляд на обожжённые руки, - я сполна заплатил за то, что предал тебя. Прости меня, не нужно больше боли. Я больше не посмею… - эльф много говорит, старается вразумить хасса, будто сейчас не его пытают, а они по-дружески обсуждают возникшее между ними недопонимание, однако несмотря на страх и нежелание даже смотреть в сторону хасса, Раилет осознаёт, что он не смеет предать свои убеждения, отступиться от них. Боль можно вытерпеть, она пройдёт, нужно быть сильнее, нельзя оборачивать своё сердце в злобу и обиду.

- Зачем? Зачем Вы мучаете меня? – тихо звучит вопрос, Раиль по-прежнему не смотрит на змея, жмурится. Голова кружится, его мутит. Вкус обугленного мяса стоит в горле, и он старается не думать о том, что только что проглотил.
- Воды… можно мне… воды.

Раилету нечего было возразить: мужчина поймал его на лжи. Когда хасс понял, что его пленник всё это время заговаривал ему зубы, пытаясь обмануть своей лаской, покорностью, тёплыми чувствами, и у него это даже в некоторой степени получилось: мужчина и правда, как считал сам эльф, ослабил бдительность и контроль. Тогда, когда он сбежал? И… если бы только… Если бы… Раилет терзался мыслями, что ему стоило повременить, выждать более удобного момента и лучше спланировать свой побег, но… что теперь? Сейчас его могут просто уничтожить, но… как спасти себя? Как? Ничего не шло в голову. Может быть, Дхавал проявит сострадание? Нет, он не станет его убивать так скоро! Не станет! Он ещё не наигрался, Раилет может что-то ему дать, он ещё не сломался.
«Что-то могу», - проносится в голове, «но… не хочу! Не хочу прикасаться к нему»
- на меня смотри, когда я с тобой разговариваю!

Раиль вздрогнул. Его грубо схватили за подбородок и заставили повернуть голову. Впрочем, Дхавал мог крутить им как заблагорассудится. Разбитый болью и страхом эльф не выказывал сопротивления, будто тряпичная кукла. Он смотрит на него, и буквально физически чувствует, как взгляд хасса – горячий янтарь зрачков – обжигает кожу. Страшно. Зажмуриться бы, закричать, попросить о помощи. Это не может происходить с ним взаправду, нет безвыходных ситуаций. Ему ведь столько раз удавалось спасти себя, выбраться даже из самых опасных авантюр, перехитрить, сторговаться, задобрить, а сейчас… что ему делать сейчас? Он не может вернуться к прежней покорности, потому что не способен что-либо делать обожжёнными руками – слишком больно. Хочется их спрятать, хочется рассыпаться в жалобных просьбах, чтобы хасс принёс ему целебной мази – она ему сейчас, именно сейчас остро необходима.
Змей говорит. Он говорит и говорит, то и дело повышая тон голоса, видимо, он хочет удерживать внимание пленника, замечая, что тот немного пошатывается, кренится вбок. У Раиля кружится голова, образ хасса перед глазами расплывается.
- … с той разрухой, которая стряслась наверху по твоей воле, м?
Разруха. Точно, начался же пожар. Пожар начал сам Дхавал.
- Ты, ты всё и сжёг, - выплёвывает эльф, нахмурив брови, вновь отводит взгляд в сторону, чувствуя, что ему сложно на него смотреть. Он боится его. Серые стены сливаются с полом, он старается отыскать хоть что-то, чтобы держать взгляд сфокусированным. Обруч крови на полу. Это ведь его кровь? Тонкая тёмно-алая полоска тонет в серости пола. Резкая вспышка боли на подбородке заставляет вновь сфокусировать внимание на жестоком золоте чужих глаз.
- боли в твоей жизни теперь будет в разы больше.
Страх стальными тисками сдавливает сердце, хочется закричать, хочется объяснить мужчине, что он не прав. Раилет не любит боль, совсем её не переносит, да и разве можно её любить? Она точит, изводит, подводит к грани сумасшествия. Как? Как ему быть? А всё же друид ничего не говорит, ощущая, как горечь злости обжигает. Жалость к себе и обида на несправедливость, с ним происходящую, острыми волнами точат его убеждения. И хочется податься соблазну, пустить в своё сердце ненависть и признаться, что всеми фибрами души ты ненавидишь того, кто причинил тебе столько страданий. Нет, друид силится откинуть прочь страхи и злость, разорвать сгустившиеся тучи тёплыми воспоминаниями о тех минутах, когда Дхавал был с ним нежен и мягок. Ненавистью он себя не спасёт. Нужно быть добрее, добро сгладит злость. Простить, заговорить, попытаться отговорить Дхавала от страшной ошибки, которую он совершает.
- Дхавал, - он зовёт его по имени, слегка наклоняет голову, - я люблю тебя, я не лгал тебе… но свою свободу я люблю больше, отпусти меня, пожалуйста… я вернусь, но позже. Не надо боли, не злись на меня, я всего лишь хотел увидеть небо. Я невыносимо… соскучился.

Насмешка. Наверное, Дхавалу кажется, что он слишком сильно приложил пленника головой о подоконник, и тот теперь стал дурачком, раз, понимая всё своё положение, смеет просить о чём-то подобном. С какой это кстати хассу желеть и отпускать свою игрушку?
- … Мне, знаешь ли, было больно. Ты так не любишь боль, но решил причинить ее мне. Ай-яй-яй. Нехорошо.
Раилет вздрогнул, попытался улыбнуться, но улыбка получилась смазанной: линия бледных губ никак не хотела приподнимать уголки, и эльф быстро оставил попытки.
- Дхавал, прости меня, - снова извиняется он, совершенно отбросил лоск вежливого общения, которого придерживался ранее, будто намеренно сокращая наконец-то между ними дистанцию, он зовёт его по имени. Голос друида, разъеденный болью и страхом, звучит неожиданно нежно и мелодично, им бы успокаивать взбесившегося зверя, раскрывшую капюшон кобру, - моя магия, когда я её плохо контролирую… может быть опасна… Как для окружающих, так и для меня, - он говорил с паузами, будто ему нужно было отдышаться перед тем, как начать следующую фразу.

Ожоги болели, горела кожа на лице, и он чувствовал, как из оставленных на веснушчатой коже ранок сочится кровь, стекает тонкими полосками до точёной линии челюсти, подбородка и срывается маленькими капельками вниз.
- Прошу тебя, дай мне зелья. Оно приглушит боль. Я не могу… это сводит с ума. Больно, больно, больно, - в фразы то и дело вклинивались эльфийские слова. Кажется, Раиль как-то ласково обращался к нему, нечто из разряда «сердце моё», но не переводил на всеобщий, будто перевод мог разрушить сакральный смысл сказанного.

Отмыть?
Раиль не сразу исполнил его просьбу. Сначала он всё выпрашивал у хасса заветное зелье, и пока тот не дал ему понять, что ничего он не получит, эльф не приступаи к поручению, однако и тогда, когда кувшин был поставлен перед ним, Раилет снова слишком долго возился. Дрожащие руки не слушались. Одеревеневшие пальцы только тряслись, но не сгибались, удержать тряпку в руке (эльф сразу узнал обрывок рубашки) было невыносимо сложно. В итоге он обмотал её вокруг ладони, смочил водой, накреняя кувшин (он его едва не перевернул, но кончик змеиного хвоста подсобил, друид же рассыпался в такой благодарности, будто Дхавал ему жизнь спас) и принялся приводить мокрым клочком ткани по змеиной чешуе. У хасса был невыносимо красивый хвост, - он снова ловил себя на этой мысли, стараясь отвлечься от боли, но всё равно мысли путались, раскалывались, рассыпались, в итоге в голове царила такая пустота, и только в ушах шумело.

На чешуе змея были заметные порезы, оставленные ядовитой колючим кустарником. Нужно полагать, что яд попал в кровь, однако хасс не подавал ни единого признака отравления. Либо он успел принять противоядие, либо ему помог врождённый иммунитет. Говорить о том, что помимо царапин ещё и пытался отравить его, Раиль, конечно же, не стал, к тому же он и правда сделал это не намеренно. Колючие кустарники часто появляются, когда он испытывает слишком резкие эмоции. 
- Не убивайте меня, - выпалил эльф, когда закончил протирать чешую, однако хасс ничего не ответил и быстро выполз из камеры, заперев Раилета.
С одной стороны, пытка окончилась: хасс не станет его мучить более, но с другой стороны… это значило, что Дхавал больше не будет его лечить? Он… он ведь принесёт мазь или зелье, о котором Раиль просил? И в кувшине осталась вода. С трудом утолив жажду, друид принялся ждать. Время тянулось невыносимо медленно, хасс не возвращался, нужно было смириться с мыслью, что никакой помощи он не получит. Опустив взгляд на обожжённые руки – сильно пострадала кожа у больших пальцев, что теперь эльф совершенно не мог ими шевелить, на ладони и на её ребре были чёткие следы ожога по форме пальцев хасса. Головная боль несколько поутихла, и друид смог оценить ожоги и понять, что нанесённые ему увечья не столь страшные, какими ему показались в первые минуты. Определённо, нужна помощь, но он хотя бы не умирает.
Не умирает… главная радость для него. Свернувшись на лежанке, друид довольно быстро провалился в тяжёлый сон.

Хасс вернулся. Раилет услышал бряцанье ключа – он провернулся в замочной скважине. Два раза. Он знал, что это он. Дхавал. Хасс медленно спустился и подполз к пленнику. Похоже, что сегодня он никуда не торопился.
- Ко мне, - приказ. Громко. Грозно. До мурашек. До звона в ушах. Дышать тяжело, сердце бешено стучит.
Раиль вздрагивает, жмурится, но не спешит приблизиться к хассу, ему всё кажется, что тот уйдёт, если прикинуться спящим. Хасс ещё больше сократил расстояние. Раилет слышал его дыхание. Ровное, глубокое: он злится. Хватка на плече, мужчина дёргает его и стремительно поднимает, Раиль спешно открывает глаза, жалобно мычит, давая хассу понять, что ему больно – он вывернет ему кость из сустава, если не отпустит, но того, похоже, мало заботила целостность его игрушки.
- Больно! – пискнул Раилет, но его голос заглушил Дхавал, выставив очередное требование. Эльф только головой кивнул, чтобы дать тому понять, что он его услышал, понял. Хасс пришёл, чтобы… Раиль вздрогнул, шире распахнув от удивления глаза. В горле встал ком, нужно было объясниться, что-то сказать, но язык, прилипший намертво к нёбу, не слушался. Из оцепенения друида вывел хасс, грубо его схватив. Эльф и не сразу обратил внимание, что делает мужчина, зато, как только раздался хруст сломанной кости, а тело пронзила длинная тонкая игла боли, Раилет дёрнулся, зажмурился и заговорил – быстро, сбивчиво:
- Больно. Не надо! Я… я не могу, - повторяет, понимая, что совершенно не настроен на подобное, - не заставляй меня, - наивно просит он его, будто не понимая, что право просить у него было отобрано.
Раилет быстро перевалился с колен на ягодицы, отползая от змея, пока спина не упёрлась в стену, а цепь на ошейнике не натянулась.
- Дхавал, я сделаю это, сделаю, что прикажешь, но мои руки… - Раиль вытянул вперёд руки, показывая ожоги, - помоги мне, - он перевёл взгляд на неестественно накренённый мизинец и заметно побледнел, похоже, что до него только сейчас дошло, что кость была сломана, - ты… ты - эльф шумно выдохнул, вновь не сдерживая слёз. Солёные дорожки покатились по щекам, от чего царапины стало неприятно пощипывать, - ты ведь можешь получить это, не причиняя мне боли. Я дам, я всё тебе дам, не нужно… прошу тебя, не нужно больше ломать.

- Ты, кажется, вовсе не понимаешь сложившейся ситуации, - в очередной раз Дхавал демонстрировал своё актёрское мастерство, играясь с Раилетом. Он, примерив на себя роль терпеливого наставника, снова принялся объяснять эльфу его положение, полагая, что он не понимает. Проблема крылась в том, что обожжённым страхом сознанием друид не хотел принимать навязанную ему роль и те условия, в которые хасс его поместил. Он помнил: в прошлый раз змея удалось заговорить, сгладить его гнев и желание причинять боль, перенаправив все его желания исключительно в похоть, и теперь пытался сделать то же самое, однако Дхавал непрестанно давал пленнику понять, что нет, ничего не будет, как раньше. Казалось, хасс неимоверно радовался тому, что наконец-то дошёл до такой близости с гостем, будто раньше ему приходилось сдерживаться, напоминать себе, что нельзя сразу приступать к десерту, теперь же вся его натура, прогнившая от одержимости причинять боль другому, самоутверждаясь в собственной силе и власти, скидывала оковы контроля, собираясь приняться за трапезу.

Он коснулся волос Раиля, эльф вздрогнул, прикрыл глаза, секундой позже прижался щекой к ладони хасса, выискивая толику ласки, будто зашуганный зверёк, пытаясь разжалобить хозяина.

Слова мужчины всё же давали Раилю надежду – надежду на то, что, если он будет себя хорошо вести, то, как сказал хасс, боли будет чуть-чуть, совсем капля, настолько ничтожно мало, что друид её и не заметит. Эльф был готов рассыпаться в обещаниях: впредь он будет хорошо себя вести, Дхавал непременно останется им доволен, но преградой к хорошему поведению становились его травмы, и Раилет напоминал хассу о том, что не может – исключительно физически не может стать хорошим и послушным мальчиком – сложно, когда боль точит, на что хасс ловко отвечал, напоминая о нынешнем положении дел: он в любом случае получит своё удовольствие, и не важно, пленник сам возьмёт в рот жадно, глубоко, похотливо, как изголодавшаяся по клиентам путана, или же он переломает ему кости и будет трахать пока истекающий кровью тонкокостный слабый эльф не испустит дух – на качестве дырок это никак не скажется, а ему только они и нужны от чрезмерно болтливого и глупого пленника.
- Но… но… - Раилет пытался возразить, найти причины, которые дадут хассу понять: качество живой и здоровой игрушки намного выше. Эраст вздрогнул: он сам, в своих мыслях, разворачивая цепочку рассуждений, признавал себя игрушкой Дхавала. Когда… когда это случилось? Почему?

Мужчина вцепился в волосы эльфа, притягивая его лицом к себе. Раилет замотал головой, всё ещё пытаясь оказать сопротивление, но когтистые пальцы грубо втолкнулись в рот, царапая слизистую нёба, язык, заставляя жмурящегося от боли эльфа всё же разжать челюсть. Ему оставалось только терпеть всё, что он собрался делать с тобой, всё нужно вытерпеть. Хасс резко, слишком резко и неосторожно вталкивает член в рот, вжимая эльфа лицом в чешую. Дышать невозможно, горло заполнено, и если бы хасс опустил бы руку на шею эльфа, то почувствовал, как глотку того распирает его член. Дорожки слёз по щекам, ниточки слюны из окровавленных уголков губ рисуют узор, стекая до подбородка. Больно, невыносимо больно. Раиль цепляется пальцами за чешую хасса, теми, что ещё могли сгибаться. Удушье затуманивает сознание и ослабляет чувствительность, эльф понимает, что вот-вот упадёт в обморок, чего, возможно, Дхавал и не заметит, не прервётся, но он, Раиль, хотя бы перестанет ощущать происходящее. Скорее бы. Однако хасс резко останавливается, вытаскивая плоть наполовину изо рта жертвы, только чтобы излиться на язык, заставить прилагать усилия, дабы не подавиться – Раилет спешно глотает, ощущая, что вторая плоть мужчины пачкает его щёки, но стоит ему попытаться отстраниться, как хасс сменяет первый член во рту вторым, вынуждая снова спешно глотать. Голова кружится, внутри слишком много. Кажется, давно ему не приходилось настолько плотно забивать желудок, и всё же не получается проглотить всё. Эльф силится откашляться, чувствуя, что влитая сперма пошла носом. Грязно – он весь грязный. Солёная горечь на языке, привкус крови и вкус чужого семени – всё смешивается, дрожащей рукой друид пытается обтереть лицо, щёки и нос, но получает болезненный удар по щеке, от которого поворачивает вбок голову, кажется, ударь посильнее, и хасс бы покалечил свою игрушку. У эльфа так и остались следы от спермы на щеках, подбородке, шее – белесо-красные разводы.
- Утираться приказа не было.

- Дха… вал… - шепчет Раилет, судорожно хватая губами воздух, силясь отдышаться. Мелькнула надежда, что хасс, получив своё, покинет пленника, но, как оказалось, это было только начало. Потянув за ошейник, господин посол закинул Раиля на свой хвост. Тот сразу же сообразил, что мужчина собрался сделать.
- Нет, пожалуйста, не надо! – глупая попытка отговорить его или хотя бы отсрочить неизбежное,   - ты получил, что хотел! Хватит! – Раиль пытается сползти с хвоста, но чужие сильные руки плотно его впечатали, давая понять, что, если он дёрнется, ему сломают хребет. Чужие когти впиваются в кожу, оставляют глубокие кровавые борозды на ягодицах, эльф снова жалобно пищит, но в этот раз выдаёт более разумное предложение, которое заставляет хасса усмехнуться.

- Прошу, используй мою кровь. Смажь, - просит Раилет, жмурясь, удивляя Дхавала своей сообразительностью. Поглядите на него, ведь может, когда захочет. Конечно, хасс воспользуется его кровью, но другим образом. Чуть позже. В сжатое колечко мышц вторгается кончик хвоста, эльф, кажется, смирился с неизбежным, жмурится, шумно дышит. Пытается расслабиться? Получается плохо, потому что боль снова и снова пронизывает тело острыми спицами, заставляя дрожать. Колечко мышц плотно обхватывает кончик хвоста, растягивается тяжело, хассу приходится применить усилия, чтобы втолкнуть глубже, смять сопротивление. Внутри слишком много. Хасс проникает в него глубоко, так, что Раилета потряхивает от страха. Он прогибает спину, упираясь ладонями в чешую, поворачивает голову, цепляясь взглядом за хасса.
- Прошу, осторожнее… порвёшь… больно, - повторяет он снова и снова, но Дхавал делает вид, что и не слышит его.
- Ах, наверное, тебе тоже хочется почувствовать приятное?

Лёгкий отпечаток удивления на лице эльфа. Хасс неожиданно прикасается к нему там, и Раилету сложно поверить в реальность происходящего. Кажется, это всё плод его воображения: не стал бы Дхавал доставлять пленнику наслаждение, впрочем, обдумать не получается – думать вообще не выходит, и уже к болезненным стонам примешивает более протяжный, мягкий. Хасс касается его осторожно, нежно, но настойчиво, и плоть всё же твердеет под его пальцами, хоть эльфу и казалось, что он не сможет возбудиться. Тело предательски реагирует, и боль глушится. Раилет двинул бёдрами, приподнимаясь, укладывая ладонь на свой живот, оглаживая заметную выпуклость.

- Внутри… слишком много, слишком глубоко, - пленник запрокидывает голову, срываясь на громкий стон, ещё немного, ещё чуть-чуть. Будоражит осознание, что он так глубоко наполнил его, и Раиль смог его принять. При других бы обстоятельствах эльф бы рыдал от восторга, принимая мысль о том, что ему и впредь хочется чувствовать себя настолько заполненным, но сейчас… Хасс убирает руку, заставляя пленника захлебнуться возмущённым стоном – он ведь почти… совсем немного, и…

Раилет широко распахнул глаза, срываясь на громкий вскрик – мужчина резко и грубо взял его, проникая в распухшее, раскрасневшееся колечко мышц с ниточками крови из-за повреждённых стенок. Слишком. Это слишком! Эльф дёрнулся, выгибая спину, давясь криком, но хасс буквально впечатывает его лицом в свою чешую, и крик обращается в мучительное болезненное мычание. Невозможно – это просто невозможно выносить. Внизу живота всё просто немеет от жгущей распирающей боли, отдаётся импульсами внизу живота, и пленник невольно задумывается о том, что, если бы хасс сейчас сомкнул бы свои пальцы на его шее, просто сломав, он бы хотя бы не мучился от боли. Смерть кажется избавлением. Хотя бы передышка, хотя бы небольшой отдых от боли ему требуется, но Дхавал не думает сбавлять темп, вжимая эльфа в свой хвост, вталкивая невыносимо горячие и твёрдые члены в истерзанное нутро. Из порванного колечка мышц проступает больше крови, двигаться хассу становится в разы легче, и сквозь всхлипы, болезненные стенания пленника слышно хлюпанье. Красные дорожки стекают по внутренней стороне бёдер, и Дхавал шепчет пленнику что-то до тошноты мерзкое, что он, Раилет, весь течёт, как сука, видимо, так и ждал, когда хасс войдёт в него двумя членами. Эльф отрицательно мотает головой, голос срывается на хрип. Хасс грубо хватает его за волосы, тянет, заставляя выгнуть спину. Когтистые пальцы коснулись кожи под пупком, выпирающей выпуклости, отчётливо виднеющейся на впалом животе, царапая кожу. Он снова шепчет угрозу, что вскроет брюхо своему пленнику и в его потрохах членам будет достаточно тепло и просторно. Страшно, невыносимо страшно, боль плавит сознание, заставляет дрожать и молиться, надеясь, что обморок наконец-то приглушит все чувства, но нет, хасс удерживает пленника в сознании, заставляя того прочувствовать все грани змеиной любви, которой он так неистово хотел. А ведь он с таким восхищением смотрел на его члены. Что, неужели не рад их ощутить в своей заднице? Больно? Терпи. Пусть получит и распишется, если, конечно, сможет. Хасс опускает взгляд, смотрит, как сильно растянулось колечко мышц, в очередной раз убеждаясь в том, что при должном усилии анус вполне себе растяжим, правда, он уверен, что, как только вытащит плоть из пленника, дырочка того ещё долгое время будет такой разбитой, растянутой и вряд ли сожмётся до прежнего размера, впрочем, разве ему есть до этого дело? Напротив, если Раиль растянется, как нужно, ему не придётся тратить время на подготовку его дырки, так что да, придётся эльфу попривыкнуть к тому, что его дырка больше не сожмётся.

Вспышка боли – хруст сломанных тонких пальцев. Раилет дёргается, пытается отстраниться, но хасс вдавливает его в свой хвост, наваливаясь, не давая тому даже пошевелиться, заполняя его горячим семенем. Друид только может жмуриться, судорожно хватать губами воздух, будто выброшенная на берег рыба. Больно. Невыносимо больно. Внизу живота всё болит, словно обратилось в сплошную рану. И если бы только это – импульсы боли проскальзывают по рукам, вкладывая в скомканное сознание понимание, что хасс сломал ему пальцы. Ещё два. Зачем? Зачем он его так мучает, если он не сопротивляется? Ведь он принимал его! Хасс хотел его трахнуть, и трахнул, зачем… зачем ломать?!

Раиля потряхивает от накатившей истерики. Внутри слишком много. Полный желудок, заполненное чужим семенем нутро. Он чувствует себя изломанным, униженным. Разве можно вспомнить о том, кто ты есть, когда тебе снова и снова вдалбливают, что ты никто, лишь кровоточащая и пока что тёплая игрушка, в которой ценны только её отверстия, ими хасс пользуется, пока они не придут в негодность.
Его переворачивают на спину, эльф едва понимает, что с ним происходит. Рот снова наполняют, но нет сил даже дёрнуть головой, нет, он водит покорно языком по членам, слизывая сперму и кровь, морщится. Что ещё он может сделать? Выжить, выжить…. Ему хочется жить, но грызущая боль заставляет Раиля усомниться в том, что он сможет забыть случившееся с ним и жить дальше, будто ничего и не было.

Пленник открывает глаза, видит, что Дхавал смотрит на него, чувствует нежное прикосновение к щеке и плачет навзрыд, будто маленький ребёнок, и хасс с ноткой родительской любви в голосе его успокаивает.
- … Я даже не буду больше тебя сегодня бить, но ты же прекрасно понимаешь, что наказание все же заслужил, да?
Горячий язык касается щеки, и эльф тянет руки к щекам мужчины, но не успевает прикоснуться, хасс впивается зубами в тонкое плечо, и из повреждённой кожи сочатся алые капли крови, окрашивая мертвенно-бледную кожу пленника.
Угроза – шутка, хриплый смех. Раиль отрицательно качает головой, хасс же пытается поставить его на ноги, что, конечно же, не получается. Колени подгибаются, и Раиль рискует упасть, но мужчина его удерживает.

В ушах звенит. Эльф силится смотреть по сторонам, но мир перед глазами просто расплывается, однако одно же всё же не теряет своей чёткости – это мучитель перед ним, сверлящий его плотоядным взглядом, будто хищник свою жертву – так и было. Раилет был его жертвой, которую он рано или поздно убьёт, если, конечно, эльф не кончится сам. Возникшее удушье заставило Раиля дёрнуться и понять: что-то произошло. Он открыл глаза, смотря сначала на цепь, затем на крюк – хасс подвесил его, оставив стоять на цыпочках. Если попытаться встать на всю стопу, то ошейник больно вопьётся в кожу, придушивая.

- Нет, прошу, не надо, - хрипит эльф, тянет руки к хассу, надеясь, что тот сжалиться над ним, но мучителя только потешают эти жалкие попытки спастись. Раиль должен быть доволен его подарком, ведь теперь и только теперь всё, а именно сможет ли друид выжить или нет, зависит теперь исключительно от него самого. Нужно лишь побыть сильным мальчиком, стоять на своих длинных ногах, самых носочках, это уж точно его научит не падать.

Хасс звонко шлёпнул эльфа по расцарапанным ягодицам, замечая, как по внутренней стороне бёдер и вниз, по ногам, обильно стекает семя вместе с кровью. Стоило бы заткнуть эту влажную дырку, чтобы друид не пачкал под собой пол, но вот незадача – он забыл взять с собой подходящую вещь, так что придётся оставить всё, как есть.

Наконец-то хасс уходит. Раиль снова плачет, жалея себя, будто слёзы как-то могут помочь, но нет, они не спасут его, не облегчат боли, однако он хотя бы выплеснет сковавший его страх. Ноги дрожат, подкашиваются, и совсем скоро предательски сгибаются в коленях. Ошейник удушливыми объятиями впивается в кожу, дышать невозможно, но и нет сил снова встать на ноги. Пусть это закончится. Всё это закончится сейчас. Больше не будет больно и плохо, нужно только перетерпеть удушье, дождаться, когда обморок утянет его в тёмное, липкое ничто.
«Нельзя» - звенит в голове. Тёплое прикосновение к плечам, он чувствует кожей тонкие узкие ладони. Знакомо. До боли знакомо. Она обнимает его, она прикасается к его ранам, и кажется, что боль блекнет.
- Потерпи, сейчас всё пройдёт. Нужно терпеть, - говорит она, - жить, несмотря ни на что, жить. Ради себя, ради меня, ради нашего ребёнка. Иле, ты ведь обещал мне, - нежный и родной голос. Раиль встаёт на ноги, на самые носочки, возвращая себе способность дышать.
- Я устал, - признаётся он ей, ища в её объятиях спасение. Ему хочется, чтобы девушка крепко сжала его руку и увела за собой туда, куда ушла когда-то одна, оставив его, разбитого горем, утратой, с беспрестанно кричащим младенцем.
- Жить. Несмотря ни на что. Жить, - шепчет она, целует его зажмуренные глаза, касается тонкими пальцев висков, скул, щёк, - борись. Ты должен бороться, не смей сдаваться.
Раиль открыл глаза, цепляясь взглядом за цепь. Нужно что-то сделать. Алейна права, он не может просто так сдаться. Он вцепился пальцами в цепь, силясь приподнять тело, доползти до крюка, но, чтобы удерживаться на звеньях, ему нужны были гнущиеся и подчиняющиеся приказам головного мозга большие пальцы, обеспечивающие крепкий хват. На одной руке остался только один указательный – целый и невредимый, на второй руке четыре пальца, но что толку? Хват не выходит.

Раилет не знал, как долго боролся с усталостью, пытаясь устоять на носочках. Время от времени ноги сами подгибались, и он был вынужден переместить вес на стопы. В какой-то момент он попробовал чередовать. Сначала стоять на одной ноге, затем на другой. Это несколько пролонгировало время без удушья, но это не спасало от очевидного – долго он не продержится, и, если хасс не изменит своего решения, то, вернувшись на утро, обнаружит труп.

Когда время обратилось в липкую вязкую массу, а Раиль уже совсем выбился из сил, удушье исчезло. Пленник услышал, как зазвенела цепь. Кажется, его сняли с крюка. Вернулся Дхавал? Эльф повалился на пол. Сил открыть глаза и посмотреть на спасителя он не нашёл, проваливаясь в тяжёлый сон.